Наверное, мало кто из школьников СССР не писал сочинение по картине Александра Лактионова «Письмо с фронта». Но если все-таки не писал, то видел эту работу каждый. Однако мало кто знает, что у такого яркого, солнечного полотна была очень непростая история.
«Письмо с фронта» Лактионов начал писать в 1944 году в подмосковном Загорске. Несколько раз он начинал писать этот сюжет, но все не складывалось. И вот однажды, выйдя на улицу, он увидел солдата, который, ковыляя, опираясь на палку, шел по улице Загорска. По всему было видно, что местность ему не знакома и пришел он сюда по какому-то поручению. Солдат, завидев Лактионова, остановился, достал бумажку с адресом, и спросил, как найти такой-то дом.
Художник предложил его провести. Пока шли, завязался разговор ― о жизни на фронте, о приближающейся Победе и о том, что солдат несёт семье своего друга хорошее письмо.
Лактионов довёл чужака до ворот и увидел, как тот вошёл в дом, как сбежались родные его друга, как доставали письмо, читали, боялись пропустить даже слово.
В голове художника наконец-то родилась та самая картина. Однако, теперь ее нужно было написать. Поскольку Лактионов был человеком основательным, на работу над полотном ушло два года. Писал он не по памяти, а нашел людей, которые выступили моделями. У солдата, доставившего письмо, появилось лицо художника Владимира Нифонтова, друга Лактионова. Он тоже прошел войну, был десантником, и когда надевал форму, имел такой бравый вид, что грех было его не нарисовать. Правда, перебинтованная рука и палка, на которую опирается герой «Письма с фронта» ― это уже художественный вымысел.
Женщина, которая держит конверт ― родная тетка Лактионова, Евдокия Никифоровна. Есть на картине и дети художника. Сын Серёжа ― он стал мальчиком, который читает письмо (тогда ему было семь лет), и дочка Света ― девочка, которая стоит, держась за дверь и внимательно слушает брата. Самый солнечный персонаж картины ― девушка с красной повязкой ― соседка Лактионовых. Она с удовольствием позировала и эта ее радость передается зрителю.
Впрочем, счастья в картине хоть отбавляй. Здесь много солнца, много тепла, и, глядя на эту работу, понимаешь, что даже в самые трудные времена иногда случаются незабываемые минуты.
Однако, вопреки ожиданиям, судьбу картины трудно назвать легкой. В 1948 году работу Лактионова привезли в Третьяковскую галерею. Поскольку работ привозили много, а на выставку должны были попасть лучшие, картины проходили жесткий отбор. Учитывалось всё: от мастерства художника, до идеологической составляющей. Споры по поводу «Письма с фронта» были ― уж очень неординарный Лактионов нашел подход к теме, но тем не менее, полотно пропустили.
Однако, за несколько часов до открытия залов, в Третьяковку пожаловала комиссия из представителей власти. Они должны были ещё раз оценить политический и идеологический компонент. Смотрели работу за работой, пропускали, а вот у «Письма с фронта» остановились. И полетели вопросы: «Что это за безобразие? Почему советская семья выглядит так неприглядно? Что там за облупленные стены? Что за щели в полу? Почему люди так плохо одеты? В Третьяковку ходят иностранцы! Что они подумают о жизни советских людей?» Вопросы сыпались, как из рога изобилия. Сотрудники музея под таким углом на «Письмо с фронта» не смотрели, поэтому ответить им было нечего. Но работа все-таки была мастерски выполненной, и руководители Третьяковки еле уговорили чиновников повесить полотно в самый дальний угол, так, чтобы особенно в глаза не бросалась.
И повесили. В крохотный зал, в самое невыгодное место ― между дверью и окном. А вскоре заметили, что на островке у «Письма с фронта» стали собираться посетители выставки ― иногда людей было так много, что невозможно пройти. Они смотрели на картину, рассматривали детали, иногда плакали. Война закончилась всего три года назад. У многих были свежи воспоминания, многие так и не дождались своего письма с фронта, поэтому грустили о личном и радовались за героев картины. Поскольку в работе возник такой активный интерес, экскурсоводам пришлось включиться ― что-то рассказывать и о работе, и о Лактионове. Так народное голосование победило чиновничий запрет.
Светлана Хлыстун
