В мире существует две великих каллиграфических традиции: китайская (совместно с японской) и арабская (также использующаяся для написания на фарси и некоторых других языках). Античное величие этих традиций не вызывает сомнений. В соответствующих культурах каллиграфия — основное визуальное искусство. Невозможно представить китайскую поэзию и живопись без каллиграфии. Коран неотделим от каллиграфии. Эти две цивилизации были образованы кистью и пером.
Западное написание — нечто совершенно другого порядка. Под западным я подразумеваю латинский, греческий и кириллический алфавиты. Письмо для культур Запада, конечно, представляло не меньшую важность. Но является ли та традиция каллиграфической? И является ли оно красивым?
Я думаю, что каллиграфия Ближнего и Дальнего Востока поможет ответить на эти сложные вопросы.
Китайская каллиграфия пишется кистью, которая позволяет каждой ворсинке выразить движение руки и мысли каллиграфа. С давних времён в Китае работа с кистью рассматривалась как дверь в душу художника. По этой причине каллиграфия была главным предметом на императорских экзаменах, по результатам которых выбирались императорские чиновники. Красота в китайской каллиграфии — это не просто вопрос точного написания иероглифов. В них должны отражаться чувства и значение языка. Другими словами, китайская каллиграфия — это искусство формы, содержания и экспрессии, и каждый иероглиф наполнен временем китайской истории и культуры.
Как говорят китайцы: «Без каллиграфии нет Китая».
Арабская каллиграфия занимает такое же важное место в арабской и исламской культурах, но по другим причинам. Как мы знаем, Бог продиктовал Мухаммеду Коран. Таким образом, было необходимо изобрести шрифт, достойный записать божественный голос. Для этого ранние исламские писцы изобрели знаменитый шрифт куфи, в каждом слове которого монументально присутствует абстрактная скульптура. С тех пор появилось множество замечательных шрифтов, некоторые для управления всё расширявшейся Исламской империей, другие для поэзии, третьи — для божественного слова. Вопрос самовыражения в исламском мире не менее важен, чем в Китае. Но, как и в Китае, в исламе каллиграфия является визуальным искусством, без неё невозможно представить исламскую культуру.
На Западе же мы видим совершенно другую ситуацию.
Латынь и греческое письмо развились из купеческого письма и остаются купеческим письмом по сей день. На Западе шрифт никогда не был ключом к душе художника. Не использовался он и для декора соборов. Библия, как и еврейская Тора, — аккуратная, но не особенно художественно яркая запись божественного откровения.
Это может показаться жёсткой критикой, поэтому я хочу объяснить, что имею в виду. Корни западного письма в ранних купеческих шрифтах привели к редукции букв до очень простых форм. Буквы латинского алфавита все примерно одинакового размера и простой геометрической формы, что явилось большим преимуществом для издателей. Китайское и арабское письмо другое, каждый шрифт его разнообразен по форме, масштабу и направлению линий настолько, что арабы говорят: «Каллиграфия двигает перо на 360 градусов». Подобные шрифты очень трудно сократить до черточки. Арабское и китайское письмо всегда было ночным кошмаром для издателей.
Скажу больше — каллиграфия и типография по сути противоположны. Каллиграфия требует большего разнообразия в масштабе, направлении, в движении и интенсивности. Длинные черты должны сочетаться с короткими, а вертикали — контрастировать с горизонталями и диагоналями. Круглые формы вступают в диалог с квадратными. В арсенале каллиграфии должно быть всё визуальное богатство, требуемое художником.
Китайские и арабские шрифты дают такую возможность. Иногда, как в случае с русскими иконами и орнаментальными шрифтами Западной Европы XVII века, мы видим попытку развить полную свободу линий. Однако подобных примеров в нашей каллиграфической истории чрезвычайно мало.
Ситуация безнадёжна? Принуждает ли геометрическая и коммерческая основа письма быть типографами от руки? Я так не думаю. Вообще, мне кажется, что у западного каллиграфа сейчас есть неожиданные возможности. Китайская и арабская каллиграфия обладают очень древними иллюстративными традициями. Традиции с такими глубокими корнями очень тяжело менять. Я изучал современную каллиграфию в арабском и китайском мирах и обнаружил, что многие каллиграфы пытаются модернизировать традиции, но немногим это удаётся.
На Западе художники разными путями связаны с визуальным искусством. Такие художники, как Сай Туомбли, Джессика Даймонд, Брюс Номан и Эд Рушча разрабатывают то, что в моём представлении является современной каллиграфией. Не все в каллиграфических кругах согласны с этой точкой зрения, но я хотел бы подтвердить её примером Сая Туомбли.
Туомбли — художник, который в работе опирается, скорее, на письмо и рисование, чем на кисть. В его произведениях используются надписи, некоторые из них чёткие, но большинство — нет. Для его работ необходима линия, наполненная эмоциональной экспрессией, сравнимой с китайской каллиграфией. Туомбли часто обращается к поэзии античности так же, как китайский каллиграф обращается к китайской классике. Работа Туомбли признана во всём мире искусства (но не в каллиграфическом мире) как искусство глубокого значения. Другими словами, Туомбли пишет свои произведения так, что вкладывает в них великие культурные традиции Запада.
Однако это относится не ко всем работам западных каллиграфов, и именно это делает искусство Туомбли прекрасным. Если мы хотим создать западное искусство, независимое от каллиграфии, то нужно поразмышлять над этим вопросом. Мы должны наполнить наше купеческое письмо глубоким содержанием, частицами души. Нам придется создать письменные образы, иконы в буквальном смысле, поднимающие фундаментальные вопросы современности.
Нам суждено будет стать поэтами линии.
Скажу больше — каллиграфия и типография по сути противоположны. Каллиграфия требует большего разнообразия в масштабе, направлении, в движении и интенсивности. Длинные черты должны сочетаться с короткими, а вертикали — контрастировать с горизонталями и диагоналями. Круглые формы вступают в диалог с квадратными. В арсенале каллиграфии должно быть всё визуальное богатство, требуемое художником.
Китайские и арабские шрифты дают такую возможность. Иногда, как в случае с русскими иконами и орнаментальными шрифтами Западной Европы XVII века, мы видим попытку развить полную свободу линий. Однако подобных примеров в нашей каллиграфической истории чрезвычайно мало.
Ситуация безнадёжна? Принуждает ли геометрическая и коммерческая основа письма быть типографами от руки? Я так не думаю. Вообще, мне кажется, что у западного каллиграфа сейчас есть неожиданные возможности. Китайская и арабская каллиграфия обладают очень древними иллюстративными традициями. Традиции с такими глубокими корнями очень тяжело менять. Я изучал современную каллиграфию в арабском и китайском мирах и обнаружил, что многие каллиграфы пытаются модернизировать традиции, но немногим это удаётся.
На Западе художники разными путями связаны с визуальным искусством. Такие художники, как Сай Туомбли, Джессика Даймонд, Брюс Номан и Эд Рушча разрабатывают то, что в моём представлении является современной каллиграфией. Не все в каллиграфических кругах согласны с этой точкой зрения, но я хотел бы подтвердить её примером Сая Туомбли.
Туомбли — художник, который в работе опирается, скорее, на письмо и рисование, чем на кисть. В его произведениях используются надписи, некоторые из них чёткие, но большинство — нет. Для его работ необходима линия, наполненная эмоциональной экспрессией, сравнимой с китайской каллиграфией. Туомбли часто обращается к поэзии античности так же, как китайский каллиграф обращается к китайской классике. Работа Туомбли признана во всём мире искусства (но не в каллиграфическом мире) как искусство глубокого значения. Другими словами, Туомбли пишет свои произведения так, что вкладывает в них великие культурные традиции Запада.
Однако это относится не ко всем работам западных каллиграфов, и именно это делает искусство Туомбли прекрасным. Если мы хотим создать западное искусство, независимое от каллиграфии, то нужно поразмышлять над этим вопросом. Мы должны наполнить наше купеческое письмо глубоким содержанием, частицами души. Нам придется создать письменные образы, иконы в буквальном смысле, поднимающие фундаментальные вопросы современности.
Нам суждено будет стать поэтами линии.
