Сегодня исполняется 130 лет со дня рождения Сагита Сунчелея (1889―1937) ― известного татарского поэта, переводчика и общественного деятеля начала XX века. Он ― один из преданных друзей Габдуллы Тукая. Биографы великого поэта приводят уникальный факт: Тукай одобрил присланный ему Сунчелеем перевод «Шильонского узника» Байрона, сам отредактировал его, подготовил к печати, написал теплое предисловие-напутствие и издал отдельной книгой.
Как и его старший друг, Сагит Сунчелей, свои первые литературные опыты связал с переводами стихотворений русских и европейских классиков. Ему принадлежат переводы на татарский язык стихотворений Пушкина, Жуковского, Крылова, Лермонтова, Некрасова, Никитина, Майкова, Надсона, Блока, Бальмонта. Он перевел также знаменитую поэму Генриха Гейне «Альмансор», которую поставила на сцене труппа «Ширкэт» Оренбургского татарского театра. Известно, что революционная татарская молодежь еще в дооктябрьские дни распевала «Марсельезу» на слова Сунчелея. Несколько позднее столь же широкое распространение получили «Интернационал» и «Похоронный марш» в его переводе. Переводил Сунчелей и прозу: Толстого, Тургенева, Гюго и других писателей. Кроме того, он написал много оригинальных стихов. Расцвет творчества поэта приходится на 1910―1914. За это время им опубликовано свыше 250 стихотворений ― лирически-проникновенных, романтически-приподнятых.
Трагически сложилась судьба талантливого поэта. В 1937-м он был расстрелян. Его имя в течение 30 лет было под запретом, лишь в конце 1950-х имя Сунчелея начинает упоминаться в печати, а в 1961 выходит его сборник «Избранное». Второй сборник «Сочинения и письма» выходит лишь в 2005.
Творчество поэта не было оценено по достоинству его современниками, а позже было несправедливо забыто. Сегодня ведется работа по возвращению его творческого наследия. И все же сделано сравнительно немного: специального исследования требуют переводы Сунчелея русской и западноевропейской литературы, его дневник, статьи, письма.
Письма Сунчелея представляют огромный интерес, в них содержится много информации о самом писателе и его творчестве, о влиянии внешних и внутренних факторов на его творчество. Следует отметить, что личность Сунчелея представляет и исторический интерес, так как является ключом к пониманию целой эпохи. Его творчество ― «это лирическая летопись жизни татарской интеллигенции в начале XX века, история ее метаний, стремлений, поисков истины».
Сунчелей долгие годы переписывался с известной русской писательницей Изабеллой Гриневской, перевел ее драмы «Баб» и «Бехаулла» на татарский язык. В письмах к ней поэт раскрывается как человек, сохранивший самые нежные и прекрасные чувства к женщине. С Гриневской поэт переписывался до женитьбы на Эминэ Милушевой, актрисе Крымского татарского театра. Есть то, что объединяет все письма Сунчелея, ― это чувство одиночества. Следует помнить о состоянии поэта как человека непонятого, оскорбленного, отвергнутого жизнью. Его жизнь и творчество были и продолжают оставаться «белыми пятнами» в истории татарской литературы. Поэт не жалуется на одиночество, только в письмах самому близкому другу иногда говорит об этом. «Я мучаюсь не болезнью легких… а души, израненной, оскорбленной.», «Единственный мой друг ― Зулейха ― и ей мне не писать?» (так поэт переименовывает Изабеллу, дав имя героини эпического памятника тюркских народов поэмы «Кисса-и-Юсуф» Кол Гали. В письмах Сунчелею писательница сама часто называла себя Зулейхой). Основным настроением поэзии Сунчелея является также тема одиночества. Невозможно не видеть высокую степень родства поэта с его лирическим героем.
Так черна и тревожна ночь -Пред глазами чадит синева.
Боль на сердце и в теле дрожь
―Счастья жду, а фортуна нема…
Все по-прежнему: холод, тишь,
Ни единой искринки, луча.
И стою я, крича только лишь:
― Солнце, встань поскорей!
Выручай!
Бросается в глаза стиль письма ― это не стиль обычного письма. Так пишут литературные произведения, например оды. Это говорит о безграничном уважении, восхищении поэтессой. Он относится к ней как к божественному созданию.
Нежная, божественная Зулейха! Несколько раз читал Ваше милое письмо. Самое дорогое, самое красивое утешение мне в последние года бывало получать от Вас письма и читать их с большим наслаждением. Этими Вашими хорошими-хорошими письмами я «жил».
В ней он увидел не только родственную душу, друга. Поэт, вероятно, увидел в ней сходство с идеалом женщины. Она была и вдохновением поэта:
Простите, друг, что много писать не могу. Прости и ты, Зулейха моя!
И не удивительно, ведь среди татарских женщин того времени еще не было писателей, деятелей искусства, их произведения не достигли того уровня, на котором находилось творчество русской поэтессы. Поэт мечтает видеть женщин родного народа такими же свободными, духовно развитыми, как она. Сунчелей понимает, что счастливое будущее нации невозможно без духовного раскрепощения татарских женщин.
Святое дело ― переводить Ваши песни любви, смирения и свободы сестер.
Как мы видим, для Сунчелея имеют значение только духовные ценности, материальные ценности ― ничто. Чувствуется, что он осознанно избегает богатства:
Материальная нужда не опасна…Материально немного нуждаюсь, но ничего. Мог бы я обеспечить себя от бедности, но почему-то избегал как несчастья.
Еще одна причина одиночества поэта ― отсутствие настоящей, всепоглощающей любви к женщине. Любовь для него ― это светлый, божественный мир, спасение от одиночества, зла.
Еще одно откровение. Не любил я никогда никого сильно. А любить, любить хоть перед смертью душа моя ужасно жаждет, жаждет поотдохнуть у кого-нибудь, у женщины ― хорошей, тихой, любимой.
Мечта автора совпадает с мечтой его лирического героя. Порой дистанция между лирическим героем Сунчелея и поэтом-автором сокращается до предела. Письма лишь подтверждают это.
Я тебя не знаю, ты меня не знаешь, жаль.
Но вседенна и всенощна о тебе моя печаль.
В поисках тебя, мой ангел, грустью полнятся глаза,
Песни о разлуке вечной губы шепчут вновь дрожа:
Где ты, кто ты? Суждена ли встреча, милая, с тобой?
Я, в мечтах тебя увидеть, вновь беседую с судьбой.
Семейную жизнь поэта нельзя считать удачной: его первая жена умерла после рождения ребенка, со второй женой они расстались. Отношения с третьей женой Эминэ Милушевой тоже были сложные.
Жизнь так тяжела! Но она теперь мне начинает казаться где-то в пропасти ― внизу. Я стал выше ее. Я сильнее становлюсь.
Поэт умел жить на грани отчаяния ― как романтик свои страдания воплотил в прекрасное.
В письмах полнее раскрывается внутренний мир, характер, мечты и желания автора в том случае, когда их адресат близкий человек, друг автора. В откровениях Сунчелея чувствуется, что он был подвержен к перепадам настроения: то он чувствовал в себе огромную силу, способную противостоять злу и несправедливости:
Когда у меня в душе рвется идея любви, равенства, братства, свободы ― я не боюсь, не страшусь осуждений, фанатизма, тьмы,
то страдал от того, что бессилен, беспомощен перед судьбой:
Да Вы, должно быть, ужасно сильная. Я рожден, воспитан быть-жить по воле слепой судьбы. Я к несчастью не рожден, кажется, для борьбы, хотя у меня бороться нашлась бы сила. Над собой даже не могу управлять.
Мы уже говорили, что поэт одинокий, тонко чувствующий человек, романтик в восприятии и понимании мира, мечтающий о великой любви. С другой стороны, и сама поэтесса представляется отзывчивым, душевно богатым человеком. Можно говорить о том, что они прекрасно понимают друг друга:
Тысячу раз благодарю за то, что Вы желаете для меня самые хорошие желания и что могли бы сделать для меня кое-что. Большое, громадное, дорогая, спасибо Саидово… Хочу следовать Вашим драгоценным советам ― буду заботиться о здоровье своем.
И это не удивительно, много общего между Сунчелеем и поэтессой. Сунчелей обладал богато одаренной от природы натурой. Он хорошо играл на скрипке и мандолине, сам сочинял музыку, неплохо пел. Был начитан, широко образован, Байрона и Гете переводил непосредственно с оригинала. Не говоря уже о знании арабского, персидского, турецкого языков (хотя это для представителей революционной татарской интеллигенции считалось само собой разумеющимся).
Про Гриневскую в наши дни трудно найти информацию. Ведь, несмотря на талант и известность, творчество Гриневской не заняло своего достойного места в русской литературе. Гриневская Изабелла Аркадьевна была разносторонне талантливым человеком. Она ― драматург, прозаик, поэтесса, переводчица, критик (1864-1942). Владела многими европейскими языками. Сама играла на сцене (под псевдонимом Тамарина), преподавала сценическое искусство и декламацию. В творчестве Гриневской — осуждение общественного неравенства, тирании, зла и несправедливости, призывы к состраданию и любви, добру и гуманности, проблемы женского равноправия, нравственности, воспитания и образования. Переводила Гюго, Шекспира, Байрона, Гауптмана, с армянского ― Шахазиза, с грузинского ― Церетели, а также с японского и китайского. В 1910―1911 гг. совершила поездку в Египет и Иерусалим. После Октябрьской революции выступала с переводами в издательстве «Всемирная литература». Впоследствии по болезни отошла от литературной деятельности. Такая информация дается в «Биографическом словаре». Есть основания думать, что ее просто отстранили. Вероятно, сыграли свою роль ее «неправильные» взгляды.
Сунчелей также искал пути решения социальных проблем, общественных конфликтов эпохи. Он чувствует на себе ответственность за будущее татарского народа:
Пошлите мне, пожалуйста, Ваши драмы «Баб» и «Бехаулла» и стихотворения Ваши. Наша сцена сильно нуждается в драме.
В произведениях Гриневской «Баб», «Бехаулла» он увидел путь к сближению мусульманства с христианством, к пробуждению ислама для новой жизни.
Вы взялись за святое дело — за приложение этого пути, и я буду вашим помощником, если переведу поэму на свой язык.
Фанатизм мусульман, вражда, войны тормозят развитие нации, поэт надеялся, что посредством решения социальных проблем можно разрешить эти конфликты. Но после революции, когда к власти пришли большевики, эти взгляды оказались чуждыми, даже враждебными для новой власти:
Черновик «Баба» найден у брата. Но издавать ее пока не придется. Быть может, придет время, когда можно и нужно будет издать ее. Вы ведь знаете, наверное, что я теперь марксист. «Баб» наш дорог для меня, как самый любимый и крупный мой труд, как высокохудожественное произведение, отображающее борьбу угнетенных (бедноты) и порабощенных (женщин).
Как мы видим, оба поэта искали пути решения социальных проблем, чувствовали на себе ответственность за будущее своего народа.
Илюса Исмагилова
