В Петербурге 14 ноября выставят на продажу весьма личное письмо, которое отправил Игорь Стравинский своему другу Сержу Дягилеву 11 февраля 1922 года, сообщает аукцион Литфонда.
«Письмо прошло почту. На конверте: «M-eur Serge de Diagilev Hotel Continental. Rue Castiglione Paris». На письме штамп коллекции Сержа Лифаря», — сказано в описании лота.
Корреспонденция носит личный характер, в послании Стравинский интересуется, чем он мог бы помочь Дягилеву:
Мой дорогой Сережа, чувствую, что тебе тяжело на душе, что мучают тебя твои-мои дела. Ах, если бы мне чем-нибудь можно было бы помочь тебе! Чем? Если музыкой своей не удается помочь, то чем же? Не членом, чорт возьми, хотя он не дурен.
Твой И. Стравинский
Сергей Дягилев – одна из ведущих фигур в истории современной культуры. Трудно сопоставить с ним кого-то, кто оказал бы столь же всеобъемлющее влияние на культурную жизнь своего времени. Одной из главных задач была для Дягилева популяризация русского искусства на Западе. Не менее важно было и включение русского искусства в общеевропейский художественный процесс. К тому времени в Европе представление о культурном наследии России было весьма туманным. Дягилев взялся сломать эту стену неведения. Первым Русским сезоном Дягилева стала выставка «Два века русской живописи и скульптуры». Она открылась 16 октября 1906 года в выставочном центре Гран Пале, где Дягилев арендовал 10 залов, и стала сенсацией. Первый европейский успех Дягилева раззадорил, и он взялся за музыку. В 1907 году он организовал серию из пяти «Исторических русских концертов», которые прошли на сцене парижской Гранд-опера. Идея привезти за границу балет появилась у импресарио в 1907 году. Однако в Париж труппа Дягилева прибыла лишь в конце апреля 1909 года. Успех был ошеломляющий. После этого Дягилев целиком сосредоточился на балетной антрепризе и существенно обновил репертуар, включив в новую программу Cезонов «Шехеразаду» на музыку своего учителя Николая Римского-Корсакова. А вот вторым стал балет по мотивам русских народных сказок «Жар-птица», написанный Стравинским. С которым Дягилева познакомил Рисмкий-Корсаков.
Встреча со знаменитым импресарио стала поворотным событием в судьбе молодого Игоря Стравинского. Он стал главной звездой Русских сезонов, вписав тем самым свое имя в число легендарных композиторов века. И начало этой беспрецедентной славе положил балет «Жар-птица».
Первоначально Дягилев предложил написать партитуру на сюжет «Жар-птицы» композитору Анатолию Лядову, известного своими великолепными симфоническими поэмами фольклорной и сказочной тематики – «Кикимора», «Баба-Яга», «Волшебное озеро». Композитор согласился, однако, будучи человеком неорганизованным, медлительным, склонным к отвлечению и нерегулярности в работе, не успел выполнить заказ в срок, чем привел в бешенство авторитарного импресарио. Времени оставалось совсем мало, и тогда, Дягилев рискнул по совету Римского-Корсакова предложить работу Стравинскому.
Этот балет имел огромный успех у парижан. Корреспондент «Фигаро» Фемина писал: «Русские танцовщики, быть может, сами не сознают мистического характера своих танцев. Но мы почувствовали это, и поэтому их спектакли были для нас откровением». Кроме того, это был первый опыт действительно совместного сотрудничества композитора, хореографа и художника, начиная от рождения либретто и заканчивая сценографией, то есть компоновкой всех отдельных элементов в целостный ансамбль.
Дружба Дягилева со Стравинским продолжалась долгие годы. В результате появились три постановки — «Жар-птица», «Петрушка» и «Весна священная». «Работать с этим человеком всегда бывало и страшно, и в то же время спокойно, настолько неодолимой была его сила», ― вспоминал Стравинский. Он пережил своего друга более чем на сорок лет, но похоронены оба рядом — на кладбище Сан-Микеле в Венеции.
Сергей Бурмистров, глава Литфонда, уверен, что за письмо Стравинского развернется нешуточная борьба и оно будет продано с сильным превышением эстимета: «Этот лот обладает музейной ценностью. Письма Стравинского очень редки и хранятся в музеях. А уж это письмо абсолютно уникально благодаря юмору на грани фола и откровенным сексуальным намекам. Я бы как коллекционер не пожалел на него и нескольких миллионов».
Письмо оценено в 160 тысяч рублей.
