Даже те из нас, кто никогда не отправлял и не получал написанных на бумаге писем, ежедневно сталкиваются с почтовым конвертом. Только, уже виртуальным. Когда просматривают электронную почту или берут в руки мобильный телефон, просигналивший о поступлении смс-сообщения. Что в этих случаях видит человек на мониторе компьютера и на экране телефона? Знакомый прямоугольник с пересекающимися диагональными линиями — конверт! Удивительно, насколько прочно вошел он в нашу жизнь! Не отстал на поворотах истории и продолжает шагать в ногу с эпохой!
Но всегда ли люди пользовались столь простой и незаменимой вещью? Было ли такое время, когда конверта попросту не существовало, и что предшествовало его появлению? Давайте попробуем во всем этом разобраться.
Ценный груз каравеллы «Виктории»
Ранним утром 20 сентября 1519 года порт испанского города Санлукар-де-Баррамеда гудел как растревоженный улей. Сотни людей — грузчики, моряки, торговцы — суетились возле пяти красавиц-каравелл, готовых с минуты на минуту выйти в океан, чтобы отправиться в дальнее, полное опасностей и приключений путешествие.
Наконец, этот торжественный миг настал. Расправил паруса «Сантьяго» капитана Жуана Серрана, соратника знаменитого Васко да Гаммы, отдала швартовы «Виктория» казначея экспедиции Луиса де Мендосы, убрал трапы «Консепсьен» знатного Гаспара де Кассады. Последними подняли флаги и покинули порт «Сан-Антонио» Хуана де Картахены, личного представителя короля Карла I, и флагманский «Тринидад» командующего походом контр-адмирала Фернана Магеллана, португальца на службе у испанской короны.
«Куда направляется столь внушительная, хорошо вооруженная, добротно снаряженная экспедиция? — гадали санлукарцы, пришедшие проводить отважных мореплавателей. — Уж мы-то, жители главных морских ворот королевства, насмотрелись на то, как снаряжаются корабли в плавание, — важно рассуждали они. — Будь то в Индию, на Мадагаскар и даже в загадочную, совсем недавно открытую Америку. Ничем нас не удивить. Но догадаться о том, куда держит путь контр-адмирал Магеллан нам не по силам! Мало того, об этом не ведомо матросам его пяти каравелл!»
Да разве одним матросам! О цели предстоящего плавания не знали капитаны «Сан-Антонио», «Консепсьона», «Виктории» и «Сантьяго»! На все вопросы своих подчиненных Магеллан уклончиво отвечал: «Ваша обязанность — следовать днем за моим флагом, а ночью за моим фонарем».
Но почему он делал секрет из своих планов? Все очень просто: опасаясь предательства, Магеллан никому не доверял. При этом больше всего он боялся встречи с кораблями бывших соотечественников — португальцев, главных соперников Испании на океанских просторах. Магеллан не мог допустить того, что экспедиция, которую он так долго и тщательно готовил, будет сорвана.
И в самом деле, это было бы весьма досадно, потому как задумал смелый путешественник совершить то, что до него не удавалось ни одному мореходу — дойти западным путем до остров Пряностей. Так в XVI веке европейцы называли индонезийские Молуккские острова. Именно западным путем, не через Индийский океан, где хозяйничали вездесущие португальцы, а через Атлантический, обогнув южную оконечность Америки.
Сегодня все мы знаем, что поставленная Магелланом цель была достигнута. Экспедиция не только добралась до богатых мускатом, перцем и гвоздикой Молуккских островов, открыв на пути к ним Тихий океан, но и совершила первое в мировой истории кругосветное плавание. Благодаря походу Фернана Магеллана люди убедились в том, что Земля круглая, а океаны, омывающие ее сушу, нераздельны.
К сожалению, цена этих великих открытий была также велика.
Через три долгих года после начала экспедиции, 6 сентября 1522 года к берегам Испании причалила лишь одна «Виктория», единственная из пяти уцелевшая каравелла. На ее борту находилось всего-навсего восемнадцать человек. Потомки помнят этих героев поименно, в том числе двух отважных мальчишек — юнгу Хуана де Сантандера и его помощника Хуана де Субилету.
Восемнадцать из двухсот пятидесяти шести, отправившихся в плавание! Кто-то утонул, кто-то умер с голоду, пока корабли пересекали бескрайний Тихий океан, кто-то попал в плен к португальцам, кто-то, как контр-адмирал Магеллан, погиб в стычках с воинственными аборигенами — жителями далеких островов.
Впрочем, современники признали экспедицию успешной — затраты на ее снаряжение с лихвой окупил ценный груз, доставленный многострадальной «Викторией». В основном это были пряности. Хотя, не только они. Кроме мешков с перцем и мускатом из далекого, полного загадок Индокитая испанские моряки привезли еще кое-что, не мене важное: особое клейкое вещество, которое мы с вами называем «сургучом».
Тайна печати
― Но почему историю почтового конверта вы начали с рассказа о сургуче? ― удивленно спросит меня пытливый читатель. — Разве он главный персонаж книги?
Нет, друзья мои, главный персонаж, конечно же, почтовый конверт. Но история конверта, это, прежде всего, история о том, как люди защищали свои послания, охраняли тайну переписки. К тому же вам будет достаточно узнать происхождение слова «конверт», чтобы по достоинству оценить значимость привезенного испанскими моряками сургуча.
Итак…
Слово «конверт» иностранное. То есть к нам в Россию оно пришло из заграницы. Вот только откуда, сказать сложно. Немцы наверняка будут уверять нас, что оно немецкое. Дескать их das Kuvert на русский язык так и переводится – «конверт». При этом французы, полагаю, с ними не согласятся: в их языке имеется прилагательное couvert, что означает «скрытый, тайный». У англичан, кстати, также есть похожее по звучанию слово — глагол to cover – «закрывать».
Давайте не будем ни с кем из них спорить. Особенно с немцами, поскольку их das Kuvert, скажу вам по секрету, сам произошел от французского couvert. Главное, мы выяснили: «конверт» — это нечто «акрытое» и «тайное».
― Конечно, «тайное»! ― согласитесь вы. ― Ведь мы доверяем ему свои письма!
Все верно, кто-то заботится о сохранности послания, а кто-то о его секретности. Например, одного моего соседа — юного художника Никиту — волнует то, чтобы рисунки, которые он отправляет на конкурс, дошли до адресата невредимыми, не помялись в пути, не испачкались. А вот другая моя знакомая — чрезвычайно влюбчивая молодая особа по имени Настя — переживает, как бы ее письма никто не прочитал. Никто, кроме ее молодого человека, разумеется. Поэтому и Никита, и Настя свои конверты заклеивают или, как еще говорится, запечатывают.
Запечатывают?! Как так? Ни Никита, ни Настя не ставят на своих конвертах никаких печатей! Они не ставят, а вот наши предки ставили, сначала просто на сложенных пополам или втрое письмах, защищая их таким нехитрым способом от постороннего взора. Оттого-то именно с сургуча, лучшего материала для изготовления печатей, я и начал свой рассказ.
Его величество Воск и письма с золотыми застежками
В Древней Греции и Древнем Риме послания часто писали на восковых табличках. Перед тем, как отправить такое письмо, таблички складывали лицом друг к другу и перевязывали шнурком. На нем-то, на шнурке, и ставилась печать, защитница письма от чужого взгляда.
Греки делали свои печати из смеси глины и воска, а римляне обходились одним воском. Да только ненадежные это были защитники. Каждый из вас когда-нибудь пользовался свечкой, пусть не восковой, а парафиновой или стеариновой, не важно. Свойства воска, парафина и стеарина весьма схожи. Все они податливы и непрочны. Разве такими должны быть охранные печати?!
Но что делать? Очень долго никакой другой, более достойной защиты для своих писем у европейцев попросту не было. Так до шестнадцатого века и промучились с Его величеством Воском. Уже и на бумаге писали, а всё свои письма — сложенный текстом внутрь листок — восковыми печатями скрепляли.
Правда, иногда, время от времени, использовали металлические печати — свинцовые, серебряные и даже золотые.
Чтобы поставить такую печать, тоненький кусочек металла перегибали по краю письма, затем на нем проставляли какой-нибудь личный знак. Это могли быть герб или монограмма — заглавные буквы имени отправителя.
Однако сколько же ценного металла нужно было иметь, чтобы им еще и письма «украшать»! Знатные особы вряд ли запечатывали свои послания свинцом, все больше серебром да золотом. Подумать страшно — письма с золотыми застежками!
А теперь представьте, как обрадовались короли, герцоги, бароны и их супруги появлению обыкновенного сургуча, который они по привычке окрестили воском, только «испанским», в честь испанских мореплавателей.
Кстати, во французском и английском языках сургуч до сих пор называется воском, впрочем, уже не «испанским», а «запечатывающим».
Глиняный конверт
Поначалу сургуч был доступен далеко не каждому.
В первые после экспедиции Магеллана годы лишь несколько мастеров могли его изготовить, поэтому сургучные печати оберегали тайны исключительно особо важных персон.
Все остальные продолжали запечатывать письма воском, который, как мы помним, был крайне ненадежным защитником. Слабо помогал от взлома почтовой корреспонденции. Не то, что сургуч. Печать из сургуча нужно было именно сломать, если хочешь прочесть послание. Отсюда и пошло выражение «распечатать письмо».
― Неужели в Средневековье не было хорошего клея, чтобы заклеить конверт? ― удивятся многие.
Дорогие мои, так ведь и конверта в те времена еще не существовало! Он только-только рождался. Сложенный втрое лист бумаги, скрепленный печатью, восковой, металлической или сургучной, это — прообраз современного конверта! Первый шаг на пути к изобретению нашего главного персонажа.
― Подождите! ― воскликнет мой самый информированный читатель. ― А я слышал, что первые конверты появились давным-давно, много тысяч лет назад! На Ближнем Востоке.
Действительно, нечто похожее на конверт появилось около пяти тысяч лет назад, в Месопотамии. Месопотамия в переводе с древнегреческого — Междуречье. Так называли земли между двух ближневосточных рек — между Тигром и Евфратом. Сейчас это территория государства Ирак.
Так вот, выглядел месопотамский конверт весьма необычно… Однако для начала вспомним, на чем в столь давние времена писали люди? На глиняных табличках! Бумагу тогда еще не изобрели, вот и использовали вместо нее то, на чем можно было оставить какие-либо знаки.
― Но как же в таком случае делали месопотамский конверт? ― спросите вы.
На первый взгляд просто: уже обожженное послание — табличку с текстом — обмазывали новым слоем сырой глины и обжигали во второй раз. В результате выделения водяных паров при повторном обжиге две таблички – «письмо» и «конверт» — не слипались, не становились одним куском. Получателю послания, чтобы его прочитать, достаточно было аккуратно разбить «скорлупу» конверта.
Вот каким интересным способом сохранялась тайна переписки!
Только не прижились глиняные конверты. Исчезли вместе с глиняными письмами. Попользовались и тем и другим древние жители Месопотамии, да и забыли о своем изобретении.
Цвет имеет значение
Итак, глиняный конверт не оставил «потомков». На рождение своего бумажного собрата это месопотамское изобретение никак не повлияло. Поэтому давайте продолжим наш разговор о сургучных печатях, о том, как европейцы своим собственным умом дошли до создания бумажного конверта.
Приготовление сургуча совсем недолго хранилось в секрете. Вскоре он перестал быть предметом роскоши. Через каких-то двадцать-тридцать лет, прошедших со времени экспедиции Магеллана, не только короли могли позволить себе запечатывать письма рельефными печатями из «испанского воска». Уже в середине богатого на события XVI века их мог изготовить любой желающий.
А все потому, что некий Самуэль Циммерман, житель немецкого города Аугсбурга, не пожадничал и в сочинении об искусстве переписки раскрыл известный ему рецепт красного сургуча.
«Надо взять чистой белой смолы, — написал в своей книге добрый Самуэль Циммерман, — распустить ее на умеренном угольном огне и, когда она распустится, снять с огня и вмешать в смолу на один фунт четыре лота мелкой малярной киновари, дать вместе застыть или перелить в холодную воду, и получится красивый красный, крепкий сургуч».
Красный сургуч долгое время был самым распространенным. Хотя не единственным.
Придавать печатям различный, намекающий на содержания письма цвет додумались еще древние римляне. Например, свадебные приглашения они скреплялись белой, тогда еще восковой, печатью, а трагические сообщения — черной, траурной.
Так и сургуч, в зависимости от пожелания отправителя письма, мог быть: черным — благодаря добавлению в смолу ламповой сажи или жженой слоновой кости; зеленым за счет краски ярь-медянки; или желтым из-за хромового желтого красителя.
Доподлинно известно, что в Англии и во Франции различным типам посланий присваивались различные цвета печатей. Например, во Франции красный сургуч употреблялся, как правило, для деловых писем, белая печать извещала о свадьбе, шоколадная приглашала на торжественный обед или ужин, а черная, как и в Древнем Риме, на похороны.
Вообще же, фантазии отправителей писем не было предела, и в различных жизненных случаях ими использовались печати самых неожиданных оттенков, в том числе розовые, рубиновые, синие, серые.
Со временем были созданы целые фабрики по производству сургуча, где рецепт великодушного аугсбургца Самуэля Циммермана постоянно усложнялся. Чего только не добавляли в сургуч для улучшения его качеств. Даже ароматное гвоздичное масло, чтобы запахом горящей смолы не осквернять обоняние знатных особ, лично запечатывающих свои послания! В конечном итоге готовую продукцию продавали в виде отполированных до блеска палочек, а иногда, для пущего шику, их покрывали бронзовой краской, серебрили и даже золотили!
Впрочем, главным при производстве сургуча всегда оставались его свойства, а не цвет. Сургуч должен был не терять твердости при самой высокой летней температуре и в тоже время легко плавиться от пламени обычной свечи.
Пакетик мистера Бревера
Однако предчувствую, что какой-нибудь мой самый нетерпеливый читатель в этом месте меня обязательно прервет.
― Про печати нам все ясно, ― скажет он. ― Когда же, наконец, появится сам конверт?
Не так быстро, друзья мои, не так быстро. Только в девятнадцатом веке.
Существует множество легенд, рассказывающих о появлении бумажного почтового конверта. Например, согласно одной из них, конверты были изобретены во Франции времен Наполеона Бонапарта. Причем не для каких-нибудь политиков-интриганов, а для молодых влюбчивых особ, таких, как моя знакомая Настя. У этих ветреных девушек тайн и секретов не меньше, чем у дипломатов. Поэтому, как гласит легенда, им было мало одной сургучной печати, скрепляющей письмо, вот они и стали заклеивать свои откровенные послания в дополнительный лист бумаги. Впрочем, это всего лишь красивая легенда.
На самом деле первые привычного для нас вида конверты появились в Англии в 1820 году.
Именно там и тогда некий мистер Бревер, торговец писчебумажными принадлежностями из города Брайтон, задумал обновить витрину своего магазина. С этой целью он соорудил пирамиду из лучшей писчей бумаги всевозможных форматов, вершину которой завершала стопка листочков размером с визитную карточку.
И вдруг, совершенно неожиданно именно эти «малыши» стали наиболее популярными у покупателей.
Отчего-то вошло в моду использовать для коротких писем именно их. Одна беда: эти листочки были настолько малы, что на них не хватало места для адреса получателя. Тогда предприимчивый мистер Бремер придумал склеивать для своих «малышей» небольшие пакетики, на которых отправители и писали координаты адресата.
Изобретение хитроумного брайтонца имело оглушительный успех. Такой, что вскоре наш торговец доверил изготовление своих пакетиков специальным предприятиям, сотрудники которых только и делали, что мастерили новомодные конверты.
Кстати, поначалу конверт звался вовсе не конвертом, а «пакетиком мистера Бревера», прославляя тем самым имя своего изобретателя!
Такой многоликий конверт
Как только пакетики мистера Бревера вошли в моду, за их совершенствование тотчас принялись другие изобретатели и просто случайные люди.
Быстро изменился и способ производства конвертов. Так в 1845 году лондонцы Эдвин Хилл и Уорен Де ла Рю придумали машину, способную изготавливать их без участия человека. С тех пор уже редко кто брался вырезать и клеить конверт вручную.
Правда, первые образцы продукции Хилла и Де ла Рю имели форму ромба, что совсем не нравилось английским почтовым служащим. По этой причине спустя несколько лет Королевская почтовая служба Великобритании приняла в качестве эталонного старый прямоугольный «пакетик мистера Бревера».
Другое скорое изобретение коснулось сургучной печати, которой некоторое время продолжали запечатывать новомодные конверты. Однажды француз мсье Пуарье предложил просто проклеивать клапан конверта, и тогда надобность в сургучной защитнице отпала вовсе.
Впрочем, эпоха сургучной печати в тот момент не закончилась, сургучом еще очень долго запечатывали посылки и бандероли — вплоть до начала нашего с вами третьего тысячелетия.
А еще в самом конце XIX века в моду вошли разноцветные конверты и разноцветная писчая бумага. Так же как когда-то цветные сургучные печати.
Однако теперь цвет конверта и бумаги не всегда зависел от содержания письма. Например, некоторые чудаки-англичане в разные дни недели писали на бумаге разного цвета. В понедельник — на бумаге цвета морской волны, во вторник — на бледно-розовой, в среду — на серой, по четвергам — на светло-голубой, по пятницам — на серебристой, в субботу — на желтой, и только в воскресенье, слава богу, на обычной — белой.
Фронтовой треугольник
Казалось бы, на этом можно и завершить рассказ о конверте. Ведь он уже принял привычный нам вид: обрел прямоугольную форму, получил заклеивающийся клапан, даже стал выпускаться на фабриках, где его вырезали и склеивали машины, а не люди. И все же мне хотелось бы рассказать вам еще об одном — почти — конверте.
Во многих российских семьях бережно хранятся сложенные в виде треугольника письма с фронтов Великой Отечественной войны. Как ждали их родные и близкие бойцов Красной Армии! Не зря фронтовой треугольник до сих пор остается одним из символов той грозной эпохи.
Как же случилось, что письма с фронта стали приходить не в конвертах, а сложенные особым способом? Дело в том, что с началом войны была нарушена привычная жизнь всех советских людей. Миллионы семей оказались разлученными. И только почта могла помочь жителям огромной страны не потерять друг друга. В годы войны отправлялось так много писем, что обычных конвертов попросту не хватало. В такой обстановке и родился фронтовой «треугольник». Письмо писалось на листочке бумаги, складывалось тремя простыми движениями и передавалось почтальону.
А теперь попробуйте сами сделать такой «конверт». Это не сложно.
Положите перед собой обычный тетрадный лист, возьмитесь за его правый верхний угол и согните лист по диагонали. Получился двухслойный треугольник с довеском — неширокой полоской бумаги в нижней части. Затем двухслойный треугольник перегните пополам еще раз, но уже слева направо, а тот самый довесок — оставшуюся полоску бумаги — вставьте как клапан внутрь получившегося «конверта». Готово!
Возможно, вы скажете, что это не конверт, а по-особому сложенное письмо. Наверное, вы правы. Хотя… «конверт»? А от какого слова произошло оно само? Не от латинского ли couverte, что означает «преобразуются»?
Тогда почему бы нам, в виде исключения, не посчитать фронтовой треугольник особым видом конверта, а точнее письмом, преобразованным в конверт? Что вы на это скажите, друзья мои? Согласны?
История конверта в России
В России пересылка писем в конвертах, или, как тогда говорили, в «штемпельных кувертах» были выпущены для всей России, их цена стала зависеть от веса конверта с его содержимым. Конверт за 10 (помните немецкий das Kuvert?) началась с 1-го декабря 1845 года.
Почему конверт… ой, извините, куверт назывался штемпельным? Из-за того, что на его белой лицевой стороне имелся круглый шетмпель ― прообраз будущих почтовых марок. Штемпель первого Санкт-Петербургского куверта был голубого или синего цвета, а штемпель Московской городской почты — красного.
Первоначально стоимость конверта составляла 6 копеек серебром, но когда в 1848 году «штемпельные куверты» были выпущены для всей России, их цена стала зависеть от веса конверта с его содержимым. Конверт за 10 копеек серебром с черным штемпелем предназначался для корреспонденции весом не более одного лота, что-то около 13 грамм. Синий штемпель утяжелял конверт в несколько раз: за 20 копеек в два раза, за 30 копеек в три.
К этому времени в Санкт-Петербурге действовала уже хорошо налаженная городская почта. Работать она начала еще в январе 1833 года.
Письма сдавалась на почту через приемные пункты, организованные в мелочных лавках. Первоначально в столице Российской империи было открыто 42 приемных пункта, а к середине 1834 года их число увеличилось до 108.
За прием, а также сохранность корреспонденции и денег ответственность несли хозяева лавок. Оплаченные отправителями письма опускались в запертый почтовый ящик, из которого регулярно вынимались и доставлялись на почтамт, откуда разносились адресатам. Сначала это делалось 3 раза в день, потом гораздо чаще — 6 раз.
В Москве такое новшество ввели чуть позже, в 1846 году. Причем московская почта, кроме пунктов приема корреспонденции в мелочных лавках, организовала приемные места для писем в больших кондитерских. Это было сделано для большего удобства москвичей: в отличие от мелочных лавок, большие кондитерские работали и в праздничные дни, а в будни закрывались позже всех остальных магазинов.
А уже в 1848 году и в Санкт-Петербурге и в Москве появляются уличные почтовые ящики, доступные всем в любое время дня и ночи. Теперь не нужно было с каждым письмом идти на почтамт или стучаться к лавочнику. Поэтому в 1866 году приемные пункты в лавках и магазинах за ненадобностью были закрыты.
Михаил Пегов
